|
|
Опять перегорела лампочка. Хорошо, что ещё не совсем темно. Я подбежала к двери и заколотила в неё...
...На стекле дверей надпись "Не прислоняться", а ты меня чуть ли ни вдавил в них. И жарко дышишь в лицо, твои губы касаются моих, и я не обращаю внимания на взгляды пассажиров. Они - осуждают... Ну и пусть! У нас любовь, страсть. Я нежно кусаю тебя за нижнюю губу и хитро подмигиваю. Какая-то бабулька качает головой, глядя на нас, и что-то бормочет себе под нос. Да знаю я все ваши слова! "Вот молодёжь пошла, ни стыда, ни сраму. Вот в наше время...."
Через одну остановку - наша станция, подруга уезжает на дачу и даёт нам свою квартиру на выходные. Ты весь в предвкушении, твои глаза стали тёмными от желания и исторгают липкий, как растаявший леденец, туман. Я тону в нём... И плевать, что там думает бабулька или вон тот мужик в очках, старательно отворачивающийся от нас. Мы хихикаем и целуемся, уже не стесняясь, с жаром!
...Вагон остановился, и двери с лёгким шумом открылись. Я обернулась - что-то было не так. Станции не было, какое-то пустое и чёрное пространство. Странно, но пассажиры даже не удивились. Сидели, как замороженные, и... пустота в глазах. Даже бабулька замерла, всматриваясь во что-то, видимое только ей. И слегка кивала, как поддакивала. Ты вдруг взял меня за руку и потянул к открытому выходу, выглянул, и предложил выйти. Но меня испугала эта чернильная темнота и я отказалась. Ты выпустил мою руку и вышел в густой мрак. Он был таким жирным, липким и пах тиной, как будто где-то рядом притихла затхлая вода. Стоя в темноте, перед открытыми дверями, ты протянул мне руку, приглашая выйти. Глаза твои стали совсем чёрными! Из них выплёскивалась темнота и окутывала тебя, жирными щупальцами подбираясь ко мне...
..."Осторожно, двери закрываются" - произнёс металлический голос, и я вдруг увидела, как невероятно медленно, с огромным усилием, двери стали выползать из пазов стены, чтобы сомкнуться. А ты... Ты даже не шевельнулся. Просто смотрел, прощаясь, и без сожаления... Как же так? А я???? Я не помню, что кричала, и как билась всем телом в закрытые двери...
...Не колоти, иду уже! - голос санитара меня успокоил. Значит сейчас опять будет свет, и эта жирная темнота не ляжет не смывающейся сажей на меня. Я зажмурила глаза, чтобы не видеть, как мрак осторожно перелезает через подоконник окна и тихо шлёпает по стерильному полу. Ко мне. Я не вижу, но слышу! Чувствую! Осязаю его! И твои глаза... Они горят чернотой. А твоё дыхание обжигает шею. Мне уже трудно дышать. Прижавшись спиной к двери, я колочу в неё ногой! Но вот щелчок замка и санитар впускает свет из коридора. Тот нахально влез в палату, и... ты закрыл глаза. Темнота сразу исчезла. Я снова задышала свободно.
...Бесполезно, мне никто не верил. Милиция опросила почти всех пассажиров и даже ту бабульку. Все как один твердили, что поезд ни в каком поле не останавливался. Парень вышел на станции Петровской, а я ни за что не хотела идти с ним. Потом двери закрылись, и я поехала дальше. Начала плакать, билась в истерике! Пассажиры вывели меня на следующей станции и вызвали "Скорую"... Помню, бабулька тихо гладила меня по голове и что-то шептала. От неё пахло вареньем. Малиновым...
...Твоя мать приходила. И сказала, что ты пошёл на встречу со мной, но так и не вернулся. Она винит меня в твоём уходе. У неё были белые глаза, и чёрный рот, из которого вылетали слова и камнями били меня по лицу. А я, как проклятая, целый месяц ездила тем маршрутом, пытаясь поймать ТОТ момент остановки во мраке....
Я совсем не помню, как я оказалась здесь...
...Я знаю, что когда-нибудь, санитар не успеет и ты заберёшь меня. Нет, я сама уйду к тебе. Я уже научилась открывать закрытые двери, к которым нельзя прислоняться... 06.01.2011
|
